Строительная площадка Верхних Торговых Рядов была крупнейшей в Европе, составляя 2,7 гектара! 5 сентября 1890 года

 Русский критик XIX века В.Г. Белинский писал: "Любите ли Вы театр, как я люблю его?" И не надо кривить душой, чтобы с тем же пафосом воскликнуть: "Любите ли Вы ГУМ, как я люблю его?"

ГУМ, или Верхние Торговые Ряды на Красной площади, - не просто магазин. Это произведение искусства, шедевр инженерной мысли и, одновременно, бурная стихия народной жизни.

А как прекрасен ГУМ - здесь любо-дорого и поглазеть на разные моднейшие товары, и вкусно и недорого перекусить (сидя на балкончике прямо над фонтаном), и согреться в мороз или переждать дождь. Да в конце концов, зайти в парфюмерный бутик и духами попрыскаться - сразу настроение поднимется.

А главное - ГУМ укрепляет национальную гордость великороссов. Как говорилось в одном советском анекдоте: "Умеем, если захотим". Захотели - и сумели создать оазис общества всеобщего благоденствия и равных возможностей.

И место на Красной площади, где стоит ГУМ, - непростое. Страсти тут кипели последние лет пятьсот. Одно соседство с Кремлем чего стоит: Сталин страшно боялся покушений, и по этой причине ГУМ с 1932 года и до смерти тирана в 1953 году был закрыт для покупателей, а в здании разместились всякие конторы режимного типа. (Кстати, и во времена Ивана Грозного ширина Красной площади была установлена такая, чтобы, если начнут вдруг стрелять из пищали, снаряд не долетит до Кремлевской стены).

И когда "Боско и чильеджи" открыли кафе с видом на мавзолей и Большой Кремлевский дворец, это стало своеобразным символом политической либерализации, означая, что власть более не подозревает каждого, кто любуется Кремлем, в вынашивании злобных планов подрыва устоев государства.

Спрашивается - почему же ГУМ является таким флагманом передовых форм торговли? Всё тут чисто, пригоже и вежливо... Не надо удивляться - здесь сам воздух напитан духом виртуозного обхождения с покупателями, и атмосфера такая, что и захочешь, а без покупки не уйдешь.

Ведь Красная площадь издревле была местом купли-продажи. В частности, указами царя Ивана III (1493 и 1495 годы) разрешалась торговля "с рук, скамей, легких шалашей и кадей" - короче то, что сейчас мы называем "с лотков". И тогда же по восточной стороне площади, на месте нынешнего ГУМа, возникли ряды деревянных лавок.

При царе Федоре Иоанновиче (примерно четыреста лет назад, в 1595 году) деревянные лавки заменили каменными. Туда перекочевала вся торговля с Красной площади, где остались только палатки со съестными припасами.

В XVII веке, когда площадь получила название Красной (красивой), торговля стала еще бойчее, причем толпы народа шли не только за покупками, а также чтоб узнать новости, пообщаться (газет, телефонов и телевизоров-то не было).

И вот еще одна традиция: торговлю на Красной площади то поощряли, то, наоборот, искореняли. Например, в 1679 году царь Федор (брат Петра I) издал указ о сносе торговых лавок и шалашей, чтоб "от тех торговцев проезду стеснения не было". Но указ этот как-то проигнорировали. Только когда решительный Петр I повторил через двадцать лет этот указ (произошло это после зверской казни стрельцов, от которой народ обомлел), то испугавшиеся царского гнева торговцы за три дня переставили палатки на восточную сторону площади.

Прошло еще сто лет, и в конце XVIII века линию рядов, ближнюю к Красной площади, надстроили вторым этажом. За рядами, располагавшимися на верху холма, подошвой спускавшегося к Москва-реке, укрепилось название Верхних Торговых. Другие торговые комплексы - Гостиный Двор, Теплые и Рыбные ряды - были ниже. Что представляли собой Верхние Торговые Ряды с точки зрения архитектуры? Хаос и кутерьму. Ведь тогдашние адепты малого бизнеса, как их называли, "лавковладельцы", обустраивали свои торговые помещения "кто во что горазд". Высота лавочек была разная, множество крыш сверху напоминало лоскутное одеяло.

Высота лавочек старых Верхних Торговых Рядов была разная, и множество крыш сверху напоминало лоскутное одеяло. 1886 год

В 1780-х годах разнопёрость тысячи мелких магазинчиков замаскировали со стороны Красной площади общим фасадом-аркадой по проекту Кваренги. В 1804 году и саму Красную площадь привели в порядок - замостили брусчаткой, и тем самым навсегда распрощались с грязным месивом, хлюпавшим под ногами после каждого дождя и снегопада.

Вскоре началась война 1812 года - пришел Наполеон Бонапарт. Москва жестоко горела, представляя собой, по словам французского императора, "огненный океан". Верхние Торговые Ряды сильно пострадали, фасад-аркада сгорел. В 1817-1819 годах по проекту знаменитого архитектора Бове сделали новый фасад - с колоннами и портиком.

Вид старого здания Верхних Рядов по Никольской. 1886 год

Магазинчики Верхних Рядов за десятки лет стихийно сгруппировались в три линии, тянувшиеся вдоль Красной площади. Попавшему в Ряды, невозможно было забыть "эти узенькие, открытые всем четырем ветрам, холодные лавчонки, сверху донизу загроможденные товаром, где не только покупателю, но и продавцу негде было повернуться, где выбрать что-то было невозможно за недостатком места и света...". На ночь каждый лавочник тщательно запирал свое маленькое владение на засовы и замки, и по гулким коридорам Рядов сновали вылезшие из прогнивших от времени подвалов крысы.

Днем же Ряды наполнялись многоголосьем зазывал. Каждый хозяин или приказчик, сидя на табуретке у дверей магазинчика, нахваливал свой товар. На слишком назойливые зазыванья, москвичи по привычке огрызались, бросив в лицо купчине обидное "Какой барбос!".

Да, это был свой микромир, своя структура - с героями и антигероями, вожаками и чудаками. Кто только не владел лавками - девяностолетние бабульки - "божьи одуванчики" и молодцеватые удальцы, вчера прибывшие в столицу из провинции, закосневшие в привычках замоскворецкие купчины и кокетливые вдовушки. Особый тип представляли верхнерядские менялы. Как правило, они были из секты скопцов - мужчин, по религиозным соображениям ампутировавших свои гениталии, "чтобы избежать греховной жизни". Комиссия за размен денег составляла три копейки на рубль, и ведущие строгий образ жизни скопцы сколачивали немалые капиталы.

До нас дошел рассказ о таком скопце-меняле: "Человек богатый, всегда трезвый и скупой, он часто устраивал довольно странные и нелепые загулы. Так, например, в течение зимы он раз 8-10 нанимал роскошную тройку и катался на ней один с утра до вечера взад и вперед по Красной площади". Летом же, наряженный в белый костюм, надевал на указательный палец правой руки золотой перстень с огромным бриллиантом и сидел "в таком шутовском виде" целые дни на Тверском бульваре, нарочито выставив на обозрение переливчатый камень.

Шло время. Ряды всё больше ветшали, и стали рассадником антисанитарии в центре города. "Владетели их ремонтировали и перестраивали каждый по своему желанию и удобству, а потому можно себе представить, что изображала эта старая рухлядь, с бесконечными проходами, закоулками, подвалами, лесенками и ступеньками...". Все понимали, что дальше такое безобразие терпеть нельзя, но никто не знал, с какой стороны взяться за обновление гигантских торговых площадей. Городская дума даже ходатайствовала в Петербурге (который тогда был столицей), чтобы обязать лавочников устроить акционерное общество и перестроить ряды, но дело застопорилось.

Ясно же, что русский человек на уговоры не падок - самое эффективное его припугнуть или даже обойтись с ним максимально грубо. Исторические предпосылки для решительных действий сложились в начале 1880-х годов.

В это время в Москве сформировалась бойкая когорта бизнесменов - родом, в основном, из Подмосковья и близлежащих губерний, они имели лавки в Верхних Торговых Рядах, любили путешествовать по Европе и хотели вести бизнес "как белые люди". Было ясно, что за четыреста лет народ привык делать покупки в Китай-городе, и именно в Верхних Торговых Рядах. На привычках можно качать большие деньги. А всякая шелупонь в лице мелких лавочников висит гирями на ногах.

Сами орлы-бизнесмены решить проблему не могли. Нужна была поддержка московских властей. Однако московские власти тоже решительностью не отличались до тех пор, пока на пост московского городского головы (по-сегодняшнему, мэра) не был избран в 1885 году 32-летний фабрикант-миллионер Николай Александрович Алексеев. Громадного роста, властный и ни перед чем не останавливающийся Алексеев взялся за дело.

Он в 1886 году собрал общее собрание лавочников Верхних рядов (более 1000 человек) на Красной площади и начал буквально орать, что дальше тянуть не позволит. Ничего не поделаешь - лавочники избрали комитет (из тех самых орлов-бизнесменов) для выработки устава АО и подготовки финансового проекта перестройки Рядов. В 1888 году правительство устав этого АО утвердило. Под давлением две трети купцов согласилось присоединиться к АО, что уставом и требовалось.

Процедура вытеснения отжившего старого прогрессивным новым в самом дорогом торговом месте Москвы предлагалась следующая. Все лавки прошли регистрацию и оценку, и по стоимости своего имущества лавочникам выдавалось пропорциональное количество акций "Общества Верхних Торговых Рядов на Красной площади", как гордо называлось новое АО.

В процессе, так сказать, "кадастра", оказалось, что у некоторых есть старые истлевшие "купчие", но текст, написанный славянской вязью, разобрать совершенно невозможно. А у многих и документов-то никаких на собственность нет - владели "по давности". Одна бабуля сказала, что ей принадлежит только одна шестая часть, а остальные сонаследники "бог весть где" (говорят, что сонаследников юрисконсульты АО нашли, или сделали вид, что нашли, и всё оформили как надо). Небольшой магазинчик находился во владении одной из московских церквей - документов, естественно, тоже ноль. Осталась единственная запись в церковной кассовой книге, что, мол, после войны, в 1813 году, в доход церкви "с такой лавки поступило столько-то". Поверили...

Но для большинства лавочников "экономическая терапия" оказалась шоковой. Люди не могли понять, почему им заменяют дорогое купеческому сердцу владение в виде магазинчика на собственном клочке земли какими-то бумагами, изображающими акции нового АО. Торговцы не хотели уходить с насиженных мест. И тогда Верхние Торговые Ряды в один "прекрасный день" 1886 года по приказу мэра просто оцепили нарядами полиции и пришедших к месту торговли "сидельцев" не пустили к месту работы. Двери и проходы заколотили досками.

Правда, в виде компенсации под кремлевской стеной поставили временные палатки "из волнистого железа", и купцам пришлось перекочевать со всеми пожитками туда. Но публике железные палатки не понравились, и она предпочла делать покупки на Кузнецком мосту.

Не обошлось и без трагедий. В частности, не выдержавший произвола 60-летний солидный купец П.А. Солодовников пришел перед началом литургии в Архангельский собор Кремля, протянул причетнику 1 рубль и метрическое свидетельство и попросил на следующий день отслужить панихиду по тому, чье имя написано в метрике. Ничего не подозревавший священнослужитель обещал всё сделать по чину, а буквально через 2 часа, церковный староста, обходя собор, увидел пожилого мужчину лежавшего на полу в малом приделе в луже крови. После опознания коллеги-купцы подтвердили, что потеряв лавку в Верхних Торговых Рядах, Солодовников начал сильно тосковать, и видимо это вынудило его заколоться ножом прямо в церкви.

После этого случая мэру Алексееву изрядно досталось от газетных репортеров, но вскоре о происшествии забыли.

Почти два года (1888-1889) Верхние Ряды напоминали развороченное кладбище - бригады сезонных рабочих не просто ломали торговые помещения, а на 7-10 метров вглубь внедрялись в подполы и вынимали гнильё, чтоб отправить всё на свалку. В процессе рытья котлована под новое здание были обнаружены двухъярусное каменное подземелье времен Ивана Грозного и кусок подземного хода, облицованного тёсаным камнем, найдены глиняные кубышки с серебряными монетами XV-XVII веков (зарытые торговцами и потом ими утерянные).

В конкурсе архитектурных проектов нового здания Верхних Торговых Рядов приняли участие ведущие российские архитекторы. Было подано 23 проекта, а победил Александр Никифорович Померанцев с проектом под девизом "Московскому купечеству".

Идеей проекта Померанцева стал образ богатых хором. И не случайно в углублениях над входами в Ряды для благополучия дела были установлены десять мозаичных икон - по три на Красную площадь, Ильинку и Никольскую и одна на Ветошный проезд. Расположение святых образов имело символическое значение и было разработано историком Иваном Забелиным - главой соседнего Исторического музея. Спас Нерукотворный помещался над центральным входом с Красной площади, по обе стороны от него шли - семейный образ династии Романовых "Знаменье" и образ Александра Невского (в XIX веке три царя носили имя Александра). Ключевыми в торцовых входах были - образ Николая Чудотворца на Никольской и образ Ильи Пророка на Ильинке. А на Ветошном располагался образ Сергия Радонежского. (В ходе последней реконструкции ГУМа часть этих икон возобновлена, причем в трех случаях даже не пришлось делать новые, они просто несколько десятков лет были замазаны штукатуркой).

Разнопёрость множества мелких магазинчиков была замаскирована в начале XIX века общим фасадом по проекту О.И. Бове. 1886 год

Внешний "национально-романтический" вид Верхних Торговых Рядов с башнями центрального входа, повторявшими силуэты башен Исторического музея, сочетался с высокотехнологичной начинкой. Интерьеры стояли в одном ряду с крупнейшими парижскими и американскими универмагами. Новое здание стало зеркалом своего времени. Универсальные магазины как передовые формы торговли были продуктом индустриального века. Они возникли на волне массового производства и массового потребления, быстрого роста населения крупных городов.

Интерьер Большого иконного ряда в старом помещении Верхних Рядов. 1886 год

После завершения стройки Верхние Торговые Ряды стали крупнейшим универмагом Европы. И строительная площадка была крупнейшей в Европе - 2,7 гектара. Деньжищ на стройку, длившуюся 3 года, ушло 5 млн. рублей. На эту сумму были выпущены облигации, погашение которых планировалось на 90 лет (кабы не революция 1917 года - расплатились бы аккурат к Олимпиаде-80).

Одного кирпича использовали 40 млн. штук (поставки с пяти крупнейших заводов), а летом 1891 года, в самый разгар работ ежедневно "закатывали" в фундамент и стены по 106 тонн цемента. Для фундамента пошел белый камень из подмосковных карьеров, на облицовку цоколей - красный гранит из Финляндии и серовато-синий из Области Войска Донского. Облицовку главного фасада вытесывали из польского радомского песчаника.

Каменотесными и облицовочными работами руководил знаменитый подрядчик Иван Григорьевич Губонин. По легендам, которые потом еще лет сорок ходили среди московских строителей, Губонин был строитель от Бога: "Издали глянет на кладку:

- Разбирай! - кричит. - Разбирай, так-растак!

- Да ведь правильно, Иван Григорич, - говорят мастера. Посмотрят по отвесу. - Тут, говорят, и отклонения-то на одну сотую.

Только Иван Григорич не сдается:

- А-а, говорит, на одну сотую? А завтра на две сотых? А послезавтра всё к чертям полетит? Вы, говорит, в стороне, а Губонин в бороне? Так этому, говорит, не бывать! Разбирай, провалиться вам в тартары.

А сам всё матом, всё матом... Ну, да ведь губонинский род - все матершинники были".

Важнейшим строительным материалом стал только входивший в употребление железобетон. По "системе Монье" для перегородок вместо кирпичной кладки ставилась железная сетка и оштукатуривалась. Железобетон позволял довести толщину стен до минимальной при той же нагрузке - при большой арендной плате (150-200 рублей за квадратную сажень, примерно 40-45 рублей за кв. метр) владельцы Рядов каждый квадратный метр стремились сдать арендаторам.

Сейчас только архитекторы знают, что ГУМ это не целостное здание, а система 16 отдельных корпусов, соединенных между собой мостиками и переходами. Вплоть до 1910-х годов даже общих дверей здесь не было - три улицы с открытым арочным входом плюс Ветошный (без крыши). Двери на входы в пассажи поставили уже незадолго перед 1917 годом.

Истинный хай-тек представляла общая кровля - стеклянная паутина, словно парящая в воздухе. Побывав на Всемирной Парижской выставке 1889 года, Померанцев был вдохновлен идеями Эйфеля, применившего ажурные металлические конструкции при строительстве своей "Башни" и павильона "Галереи машин". Но годятся ли эти новшества в студеном русском климате? Наметет снега - и поминай, как звали...

Померанцев придумал дуговую конфигурацию трех стеклянных крыш над каждой линией с куполом-ротондой в центре комплекса (над фонтаном) - так снег не задерживался, а сползал в боковые желоба. Вдоль здания на всём пространстве были устроены 16 четырехгранных воронок-колодцев размером примерно 2 на 2 метра, к которым направлялись все скаты крыши. Дождевая вода шла прямиком в городскую канализацию, а снег попадал на снеготаялки, устроенные на дне колодцев при паровой трубе. Общая площадь крыши - более 3,6 гектаров.

А если принять во внимание тот факт, что освещение гигантских подвалов (первый подземный этаж - склады и оптовые магазины, второй подземный этаж - собственная электростанция, водонасосная станция с собственной же артезианской скважиной на 100 метров вглубь и прочие технические штуки) обеспечивалось через круглые иллюминаторы из сверхпрочного стекла, располагавшиеся в полу первого этажа, то ясно, что публику охватывал жуткий восторг. Стеклянная крыша, стеклянные полы - всё пронизано светом и воздухом... Возникало ощущение, что ты находишься как бы в преддверьи Рая. (Сейчас иллюминаторы в полу закрыты более поздним покрытием).

На открытии Верхних Торговых Рядов 2 декабря 1893 года присутствовал весь московский бомонд. Прибыли великий князь Сергей Александрович с супругой Елисаветой Федоровной (сестрой царицы). После молебна, на который доставили главные московские чудотворные иконы, включая Иверскую, состоялся завтрак на 200 персон-главных акционеров. В студеный зимний день все пассажи были украшены гирляндами живых цветов, национальными флагами, играло несколько оркестров. Посмотреть на торжество пришли 60 тысяч покупателей.

К услугам клиентов было более тысячи магазинов, парикмахерская, зубоврачебный кабинет, граверная и ювелирная мастерские, отделение Московского Международного банка. Быстро завоевал успех ресторан "Мартьяныч". Его владелец Мартьянов был крупным акционером Рядов.

Другим акционером и, одновременно, одним из двух директоров АО был Петр Михайлович Калашников - хрестоматийный тип московского купца, плотного, даже кряжистого, неторопливого и вальяжного. Калашникову принадлежал в Верхних Рядах магазин в самом центре (возле фонтана). Здесь был лучший выбор швейцарских, немецких и американских часов в Москве, а также "музыкальных ящиков новейшей конструкции". Калашников лично ездил за товаром - в Женеву на фабрики Аудемар, Бадолле, в Америку, чтоб купить в Бостоне часы "Валтгам" (так по-русски звучало название "Waltham", кстати, единственные часы, уцелевшие после гибели "Титаника", сейчас на аукционе стоят больше $30.000), в Берлин к "Адольфу Ланге с сыновьями".

Главный русский поклонник часов "Патек Филипп" – Пётр Михайлович Калашников
Он же ­– владелец часового магазина, акционер, руководитель строительного комитета и один из директоров АО "Верхних Торговых Рядов".
На Красной площади и в своей конторе

Особенно полюбилась Калашникову марка "Патек, Филипп и Ко" (Патек и Филипп владели фирмой друг за другом и потому в XIX веке название фирмы писалось через запятую). Уж как он гордился, помещая "Патек Филипп" на первое место в каждом рекламном объявлении. Ведь из наших часы этой марки носили и князья Щербатовы, и Лев Толстой (еще с 1850-х годов), и композитор Чайковский, а из иностранцев - многие знаменитости, начиная с британской королевы Виктории и кончая Альбертом Эйнштейном. По официальным экспертным оценкам, и по сей день это "самые точные в мире часы".

А еще среди тысячи магазинов в Рядах были - 25 ювелирных, 11 иконных, 7 чайных и кондитерских, 7 парфюмерных, 43 по продаже тканей, 11 белья и полотна, 11 - сукна, 43 - модной одежды, 2 меховых, 7 обувных, 10 - предметов интерьера, 8 - парчи и церковной утвари, 7 - сундуки и корзины...Да вдобавок, как и сейчас - шкафчики в проходах, где и шляпки, и подарки, и всякая мелочевка...

Ох, эта песня, и скорее даже гимн, может длиться бесконечно...

Но надо бы два слова молвить о трудной судьбе Рядов в советскую эпоху. Неблагополучные 1920-е годы - Верхние Торговые Ряды получили новое имя ГУМ (государственный универсальный магазин). Торговля сразу после революции была утло-скудная - именно тут много торговали яйцами, которые в голодуху были основным источником белка для ослабевших москвичей. В годы НЭПа (1921-1931) торговля оживилась - стали работать антикварные лавки, куда бывшие зажиточные граждане несли остатки своей прежней роскоши, чтоб, опять же, купить съестного. Но изобилия товаров народного потребления не наблюдалось - основной ассортимент состоял из галош, однообразных кепок и дешевых статуэток, воплощавших представления трудящихся о буржуазном шике.

Когда наступил сталинский тоталитаризм, то в 1932 году ГУМ закрыли. Большевики сочли недостойным, чтоб главная площадь страны - политический символ обновления - осквернялась соседством "пошлых витрин". Журналисты просто визжали от возмущения, описывая столь бездуховный объект, как ГУМ. А тут еще и площадей под всякие правительственные учреждения в Москве катастрофически не хватало (ведь Москва вновь стала столицей только с 1918 года и приспособлена для бюрократии не очень-то была) - так что ГУМ быстренько закрыли и вселили туда чиновников.

Через 20 лет, в начале марта 1953 года Сталин умер. Министр торговли А.И.Микоян со всем размахом армянской души 12 июля 1953 года провел через Политбюро решение о возрождении ГУМа. Все конторы выселили в течение нескольких дней, и уже в августе здание начали готовить под универмаг. Строила, можно сказать, вся Москва. Подрядчиком был выбран Метрострой. Пять тысяч строителей на время сняли с кольцевой линии метро и Московского университета (из-за чего эти объекты задержались со сдачей на несколько месяцев) и перевели на реконструкцию ГУМа. С октября начался завоз оборудования и товаров. 24 декабря 1953 года ГУМ - помолодевший и свежий - вновь впустил толпы покупателей.

И вот он кишит этими толпами 50 лет, невзирая на погоду, экономические кризисы и хитросплетения политической жизни.

№ 7/8 (42) 2003 НОВЫЙ  IНОСТРАНЕЦ

Наталья Датиева, Галина Ульянова

Исторические фотоиллюстрации

Михаила Золотарёва