Есть такое слово "нувориш", что в переводе с французского означает "новый богач" или, чтобы быть поточнее к смыслу, "ноAворазбогатевший".

Герой нашего повествования был таким нуворишем. Только вот богатство свое нажил не на прокрутке кредитов, а самым что ни на есть упорным и потным трудом. Да к тому же в такой отрасли, как издательское дело, где режим работы, как известно, круглосуточный да ненормированный: сколько не доспишь - на столько и разбогатеешь.

Иван Дмитриевич Сытин родился в крестьянской избе в Костромской губернии. Жизнь прожил долгую (83 года) и витиеватую. В результате своей неутомимой деятельности Сытин стал первым русским издателем-миллионером. Он сотрудничал с Львом Толстым, Чеховым, Горьким, был вхож "по делам и просто по знакомству" к министру финансов С.Ю. Витте. Издательство Сытина - настоящая издательская "империя" - лидировало на российском рынке и по количеству названий, и по тиражам (только книг за 10 лет, 1901-1910 годы, - 200 млн. экземпляров), и по получаемым доходам, которые составили более 25% доходов полиграфической отрасли в целом.

История успеха этого российского самородка красноречиво отразилась в истории недвижимости. Издательству Сытина перед революцией 1917 года принадлежал в Москве ряд огромных владений - типографский комплекс на Пятницкой (после 1917 года всем известный как Первая образцовая типография), типографско-издательский комплекс между Тверской и Путинковским переулком (там сейчас комбинат "Известий") и гигантское офисное здание на углу Маросейки и Большого Златоустинского переулка (в советское время, да и сейчас его обширные площади занимают разные престижные организации, а любителей жуировать жизнью оно в последний год привлекает кондитерской "Эстерхази").

Типография "Русского слова" на Тверской

Но это только в кратком изложении жизнь магната кажется гладкой и простой. На деле же, лишь годам к пятидесяти для Сытина стало реальным обустроить жизнь своего издательства столь роскошно в смысле недвижимости.

Начиналось всё гораздо прозаичнее. До 13 лет Ваня Сытин жил с родителями в селе Гнездниково, в 500 км от Москвы. В 13 лет (дело было в 1864 году) дядя, мелкий купец, взял его на ярмарку в Нижний Новгород. Здесь подросток погрузился в увлекательный и рискованный мир коммерции. Он работал, что называется, "на подхвате", и за пару месяцев заработал 25 рублей (а месячное жалованье его отца, деревенского писаря, равнялось 22 рублям). На следующий год сметливый мальчишка вновь поехал в Нижний, работал в лавке у купца-меховщика из Коломны, и так пришелся ко двору, что купец, в знак благодарности, устроил Ваню учеником в Москву - к своему приятелю купцу Шарапову.

Мог бы Сытин пойти по меховому делу, но его потянуло к книжной торговле - помимо мехов Шарапов, так сказать, в порядке сопутствующего товара, торговал лубочными картинками. Картинки эти были весьма популярны - их вешали на стены во многих небогатых жилищах - крестьянских да мещанских.

Лавка Шарапова помещалась в Китай-городе у Ильинских ворот (примерно там, где сейчас здание Конституционного суда). Пятнадцатилетний крепкий парень, помимо того, что помогал хозяину в торговле, также чистил хозяину сапоги, ставил самовар, убирал помещение. Запомнил он и первый совет сослуживца, старичка-типографа: "Грязной работы не стыдись, себе цены не уставляй - жди, когда тебя оценят. Базар цену скажет".

За десять лет Сытин освоил все стороны издательского дела. Сам стоял за ксилографическим станком, вручную печатая тысячи листов картинок, потом отвозил эти картинки на раскраску (тоже ручную) крестьянским артелям в Подмосковье, встречал оптовиков из провинции, всех поил чаем и обеспечивал товаром, а то и сам объезжал ближние города с возом печатной продукции.

Работать было, мягко говоря, непросто. Чего стоило только общение с женщинами-раскрасчицами. Вот реальный эпизод: "Мать с тремя дочерьми работают за столом, который завален сотнями экземпляров одной из популярнейших в народе лубочных картин "Как мыши кота хоронили". Она красит связанного кота в сочный зеленый цвет, а ее дочки мышей - в синий с жёлтым." Как говорится, есть от чего обалдеть. На изумление Сытина раскрасчица отвечает: "А у нас других красок не водится".

За десять лет, благодаря Сытину, шараповский издательский оборот вырос в 25 раз - с 4 тыс. рублей в год до 100 тыс. рублей.

В 25 лет Сытин женился (хозяин считал, что молодого коммерсанта не должны прельщать женские "соблазны" на стороне, а то это повредит бизнесу), на полученное приданое в 4 тысячи рублей и 3 тысячи рублей, взятые в долг у Шарапова, купил французский литографский станок (что позволило отказаться от услуг крестьянок-раскрасчиц). Производство картинок увеличилось. Еще через три года, расплатившись с долгом Шарапову, Сытин отделился и стал самостоятельным издателем.

И тут началась русско-турецкая война 1877-1878 годов. Идеи помощи братьям-славянам всколыхнули общество. Сытин нанял хороших рисовальщиков и начал делать дешевые военные картины. Они расходились моментально среди русских, многие из которых не умели читать, но зрительные образы воспринимали "на ура". Два года упорной работы принесли неплохой доход.

С этого момента и началась история Сытина-собственника. В 1879 году он купил домовладение в конце Пятницкой улицы и устроил там типографию. Этот участок, постепенно разрастаясь, через 40 лет занял несколько кварталов.

Вначале владение Сытина (купленное у купца Матвеева) было небольшим и стоило недорого - город тут фактически кончался. Дальше шла, говоря современным языком, "промзона", которая облегает Павелецкий вокзал и по сей день - склады, фабрики, мастерские, а также огороды. Участок Сытина в конце Пятницкой улицы выходил одной стороной на Зацепский вал, он же Валовая улица, - название улица получила от находившегося там с XVI века вала (в 1790 году вал опять сровняли с землей) и цепи, за которой досматривались таможней возы с товаром, ехавшие в Москву. Контрабанду (главным образом, спиртные напитки) часто прятали в возах с сеном. На таможне возы "прощупывали" длинными железными палками с крючками. Таможенникам, как известно, спешить некуда, поэтому процедура длилась долго, возы стояли в очереди иной раз по нескольку дней. Чтобы они не пересекали границу города, перед ожидавшими протянули длинную железную цепь. Улица, проходившая за цепью, стала зваться Зацепа.

Вернемся к делам Сытина. В 1893, 1895 и 1902 годах он купил еще 6 владений у соседей: купчихи Ольги Ивановны Галушкиной, мещанина Ильи Ивановича Виноградова, титулярного советника Николая Андреевича Артемовского, жены титулярного советника Виктории Ивановны Сахаровой, купчихи Марьи Алексеевны Чуриковой, цеховой Марьи Трофимовны Горбачевой... Купил, надо сказать, вовремя и предусмотрительно, потому что в 1899 году рядом построили Павелецкий вокзал, и земля сразу подорожала.

В результате образовался участок, тремя сторонами выходящий на Пятницкую, Валовую улицы и 2-й Монетчиковский переулок, площадью около 1,15 гектара.

Полиграфический комбинат фирмы
И.Д. Сытина  на Пятницкой

В это время, к началу ХХ века Сытин уже издавал не только дешевые "народные книжки" (к которым он перешел от лубков), но пользовавшиеся бешеной популярностью календари (печаталось их 10 тысяч штук ежедневно), молниеносно расходившиеся издания Пушкина и Гоголя (после того, как в 1887 году кончился 50-летний срок авторских прав наследников на произведения Пушкина). Поднялся же он как издатель на периодике. В 1891 году он купил угасавший журнал "Вокруг света", потом в течение последующих лет стал издавать еще 10 периодических изданий, включая газету "Русское слово", журнал иллюстраций "Искры", детский журнал "Пчелка"...

Наконец, в 1898 году доходы Сытина (точнее, "Товарищества печатания, издательства и книжной торговли И.Д. Сытина", где Ивану Дмитриевичу принадлежал контрольный пакет акций, а его сыновьям и зятьям - остальные паи) превысили 1 млн. рублей. Можно было начинать строиться - ведь старое здание типографии, где работали уже 400 рабочих, с трудом выдерживало напряжение.

На этом участке в 1904 году по проекту архитектора А.Э. Эрихсона и инженера В.Г. Шухова (автора знаменитой телебашни на Шаболовке) был построен грандиозный полиграфический комплекс - наилучший не только в России, но и в Европе. Сытин заполнил его супероборудованием - а технику он любил и лелеял, так что в Москве его даже прозвали "американцем" (когда он одним из первых в Москве купил автомобиль). В корпусах, как муравьи, без устали трудились две с половиной тысячи рабочих-печатников.

В общем, живи, работай и радуйся. Но не тут-то было. Грянула первая русская революция. В декабре 1905 года по приказу начальника московской полиции драгуны подожгли корпуса, чтобы припугнуть примкнувших к восстанию рабочих сытинской фабрики.

В ту роковую ночь, когда загорелось здание, Сытин ехал в поезде в Петербург. Представим себе - радио не было, мобильных тоже. Вот ни о чем не подозревающий Сытин выходит из вагона на петербургский перрон. Сразу пять репортеров подскакивают к нему и спрашивают о пожаре на фабрике. Сытин из кабинета начальника вокзала звонит в Москву жене и узнаёт подробности. Сохраняя самообладание, он приглашает репортеров в знаменитый ресторан Палкина, и за столом с юмором говорит, что де пожар только сделает ему рекламу.

Реклама - рекламой, но вернулся он в Москву на пепелище, и оценив ущерб в 600 тыс. рублей (в пересчете на современные деньги это примерно 12 млн. долларов), сразу начал хлопотать о получении страховки. Но несмотря на то, что были наняты лучшие адвокаты, его ждала неудача. Страховая компания отказалась платить - ведь пожар произошел вследствие общественных беспорядков, что не предусматривалось страховым полисом.

Павильон фирмы Сытина, стилизованный под русскую книжную лавку XIV века,
на Одесской выставке

Потеряв огромные деньги, Сытин не пал духом и сумел быстро восстановить мощь предприятия. Уже через год корпуса возвели вновь. К 1915 году стоимость полиграфического комбината на Пятницкой оценивалась в 2,2 млн. рублей, в том числе: 703 тыс. рублей стоили 29 строений, 150 тыс. рублей - земля под ними. 11 строений были ключевыми, представляя собой современные корпуса высотой от 3 до 6 этажей, где размещалось полиграфическое производство. Под корпусами и двором, по моде того времени, имелись обширные подземные помещения для котельных, складов, туннелей (по которым транспортировались из цеха в цех бумага и готовые издания).

Сытин был просто помешан на новейшей технике, и более 60% стоимости его предприятия заключалось в оборудовании, которое по спецзаказам выполнялось ведущими станкостроителями в Германии, Англии, США. Только Сытин мог позволить себе купить в Германии ротационную машину "Koenig und Bauer" стоимостью 10 тыс. рублей, несколько штук "Werk Augsburg" за 25 тыс. рублей (в пересчете на современные цены - $200.000 и $500.000). Деньги вкладывались колоссальные, но зато книги и календари можно было печатать со скоростью до 60 тыс. оттисков в день. Существенную часть продукции составляли напечатанные в семь красок (такого и качества прежде не видали) "картины" (в том числе портреты государя и императорской семьи) - их было издано несколько десятков миллионов штук.

Мозги Сытина работали как "перпетум мобиле". Чтоб не покупать бумагу за границей (а до 80% продукции издавалось на финской бумаге), Сытин попытался открыть собственное бумажное дело в Карелии (на границе с Финляндией). Но кредиты получить не удалось, и пришлось успокоиться на покупке, в качестве совладельца, бумажной фабрики в Петербурге.

Сытин обладал удивительно тонким чутьем на читательский спрос. Принципом сытинского дела стало: "Как можно лучше и как можно дешевле!"

Другой издатель, может быть, успокоился бы, выйдя в лидеры книгоиздания. Но Сытину было невтерпеж расширять область деятельности. С успехом производя почти все возможные виды печатной продукции, он - человек, который до конца жизни так и не научился писать без ошибок - приобрел обширный круг знакомых среди писателей. Сблизился он и с восходящим светилом литературы - 34-летним Антоном Павловичем Чеховым. Причем Чехов сам проявил инициативу - увидев идущего с Никольской через Красную площадь Сытина, Чехов подошел, представился и предложил издать книгу рассказов. Сытин охотно согласился...

Чехов посоветовал Сытину издавать "народную газету" - многотиражную, задорную, с обилием рекламы. Сытин не имел привычки раскачиваться и уже в 1894 году основал газету "Русское слово". Пробный тираж первого номера был отпечатан невиданным для России тиражом 400 тыс. экз., но первый год издания - 1895 - принес только убытки. Да и следующие пять лет газета была в упадке. Пока Сытин не привлек в газету самого знаменитого русского журналиста Власа Дорошевича.

Через несколько лет тиражи "Русского слова" стали буквально оглушительными, дойдя до 619 тыс. экз. в 1914 году и 1 млн. экз. в 1917 году. Газета шла на 6 полосах, причем первая и последняя страницы целиком были отданы рекламе. Доходы от рекламы уже в 1911 году достигли отметки 1 млн. рублей, почти на 55% компенсируя затраты на издание. Если учесть поступления от подписки - 700 тыс. рублей и от продажи в розницу - еще 500 тыс. рублей, то и прибыли составляли не менее 100 тыс. рублей в год.

А "звезде" публицистики Дорошевичу были предоставлены уникальные условия - он стал самым высокооплачиваемым журналистом в стране, заключив контракт о получении 20% прибыли от газеты. Дорошевич работал в отдельном кабинете, перед дверьми которого сидела секретарь-дежурная. В редакции царила деловитость и стояла полная тишина. Только в полночь, отправив номер в типографию, сотрудники шли в соседний ресторан пообщаться. После напряженного дня расслабление за столом наступало лишь после того, как Дорошевич, съев три тарелки борща, веселел и становился заводилой застолья.

Сытин не имел привычки всё валить в одну кучу. Газета как юридическое лицо существовала отдельно от издательства. Помещение для редакции арендовалось. Когда в годы неудач "Русское слово" было на грани банкротства, редакции отказали в аренде. Тогда-то неисправимый оптимист Сытин и решил создать отдельное полиграфическое производство именно для "Русского слова".

Хотелось респектабельности, и место было выбрано на Тверской. Сытин берет в аренду у Лукутиных (богатейших московских домовладельцев и хозяев промысла "Федоскино") и Живаго соседние участки. На земле (участок буквой "Г", площадью 7553 кв. метра выходит на Тверскую улицу и Путинковский переулок) в 1905 году строит типографию в двух корпусах во дворе. Площадь подземных подсобных помещений составляет 572 кв. метра. По своему обыкновению Сытин по максимуму начиняет здание новейшей техникой, которую обслуживают 240 рабочих. Оборудование уникальное, такого в России больше нет: несколько ротационных машин "Augsburg" и "Marinoni", стоимостью по 25 тыс. рублей каждая, способны выдавать по 18-24 тыс. листов в час, наборные машины "Linotype" - 75 тыс. листов в час. (Стоимость всего оборудования составляла к 1913 году 405 тыс. рублей.) В 1905 году тираж "Русского слова" достиг 157 тыс. экземпляров. Стало ясно, что дело пошло.

Сытин тем временем ведет переговоры с Лукутиными и Живаго о покупке участков, где уже стоит его полиграфическая фабрика. Те не уступают. Торг длится не один год, и, в конце концов, заканчивается в пользу Сытина. В 1906 году он покупает домовладение Лукутиных, в 1911 году - Живаго. Затем проводит через Московскую городскую думу юридическую процедуру объединения двух владений в одно. Стоимость земли и недвижимости оценивалась в 1913 году в крупную сумму - 371 тыс. рублей.

Но еще до сделки с Лукутиными, весной 1905 году, по замыслу Сытина началось строительство специального здания (по документам числившееся перестройкой старого 3-этажного дома) для редакции "Русского слова" - здания необычного, такого, чтобы даже видавшие виды москвичи "ахнули". Сытин обращается к архитектору Эрихсону, который уже проектировал для него полиграфкомбинат на Пятницкой.

Московский немец Адольф Вильгельм Эрихсон (по-русски Адольф Эрнестович), несмотря на почти юный для маститого архитектора 40-летний возраст, был завален заказами. Каждый его проект становился событием: телефонная станция в Милютинском переулке, рестораны "Яр" и "Прага", деловые здания на Кузнецком мосту и в Столешниках, шикарные доходные дома... Но Сытин был старый и надежный заказчик, и Эрихсон согласился. Возведенный по его проекту шедевр московского модерна сразу же с момента постройки стал украшением Тверской.

Книжный магазин "Русского слова"
в доме редакции на Тверской

Пятиэтажное здание "Русского слова" имело круглые окна на 4 и 5 этажах, было декорировано лепниной в виде ветвей каштанов (напоминая архитектуру Венского Сецессиона). Над окнами второго этажа шла полоса многоцветного растительного орнамента в виде вьющихся растений с расцветшими бутонами на золотом фоне. При строительстве Эрихсон использовал новейшие технологии, применив только входивший в обиход железобетон - надежные перекрытия позволили перейти от анфиладной структуры внутренних помещений к большеобъемным, полным света и воздуха залам.

В дом на Тверской в начале 1907 года переехал и сам Сытин, заняв 9-комнатную квартиру на 3-м этаже. Вместе с ним поселились один из его сыновей и две дочери. В 8-комнатной квартире на 5-м этаже поселился старший сын Василий, работавший в фирме отца. Квартиру на 4-м этаже занял журнал "Просвещение". На первом этаже размещались три магазина - кондитерский "Реноме", ювелирный Окунчикова и магазин книжной торговли самого Ивана Сытина, где был во всем великолепии представлен полный ассортимент сытинской продукции - энциклопедии, учебники, художественная литература, роскошные художественные альбомы, календари, плакаты, журналы и газеты.

Дом газеты "Русское слово" на Тверской. Архитектор А.Э. Эрихсон

Сердцем дома стал 2-й этаж, где разместилась редакция газеты "Русское слово" и журнала "Искры". Это были, так сказать, парадные помещения с кабинетами начальства - Сытина, Дорошевича, ведущих журналистов и менеджеров газеты. (В 1907 году во дворе построили еще один 5-этажный корпус, все 57 комнат которого занимали кабинеты сотрудников "Русского слова".)

С 1918 года здание заняли редакции крупнейших советских газет "Правда" и "Известия". Интересно, что в 1979 году, когда было необходимо расширить Пушкинскую площадь, дом был поднят с фундамента на специальные подпоры и передвинут на 34 метра в сторону площади Маяковского. Сейчас его адрес: Тверская, дом 18.

Однако, приобретение недвижимости на этом не закончилось. Как говорится, "аппетит приходит во время еды". Проведший детство в полунищей крестьянской избе, Сытин, став видным предпринимателем, вел образ жизни респектабельного делового человека, быстро воспринимая все новшества. Разбогатев, в 1896 году он купил у князя Свияжского имение Берсеневка в 45 км от Москвы по Николаевской железной дороге (9 км от станции Поваровка), оценивавшееся в 50 тыс. руб. Другая дача Сытина была на Рижском взморье, в Майоренгофе (сейчас Юрмала). Этим летний отдых на ограничивался - Сытин с женой ездил подлечиться в Карлсбад (Карловы Вары).

Помимо приобретений недвижимости для личного пользования, Сытин в начале ХХ века создает третий форпост своего издательского бастиона - деловое здание на Маросейке (дом 7).

Владение в начале старинной улицы, в 80 метрах от Политехнического музея, было дорогим. На протяжении XIX века оно принадлежало князьям Шаховским, у потомка которых было куплено в 1901 году владельцем каменноугольных рудников купцом Петром Карповичем Щелкуновым. На участке, углом выходившем на Большой Златоустинский переулок, имелось 5 строений от 1 до 3 этажей, и все они сдавались под магазины и склады. Тут были: кондитерский магазин петербургской шоколадной фирмы "Жорж Борман", магазины фруктов, кофе, сливочного масла, пробок, чистка одежды. В одном из домов помещалась харчевня для извозчиков (прообраз кафе для таксистов), в 2-этажном доме во дворе Щелкунов устроил пивную. Так, ни шатко, ни валко, Щелкунов провладел этой недвижимостью 10 лет, получая в год рубликов по 16-19 тысяч дохода. До более эффективного использования земли в двух шагах от Китай-города руки у него не дошли.

Зато Сытин не дремал. Быть может, это место рядом с древней церковью Николая Чудотворца в Кленниках он выбрал потому, что именно отсюда (из лавки Шарапова, находившейся по другую сторону от Политехнического) 40 годами раньше началось его восхождение к славе. 14 июня 1911 года была оформлена купчая, через год сломан большой угловой дом, и на его месте началось возведение гигантского каменного 5-этажного дома для правления фирмы.

Проект вновь был заказан Эрихсону. Дом в стиле неоклассики закончили к лету 1913 года. Эффектны были огромные оконные проемы первых двух этажей, которые сменялись на высоких этажах ритмическими рядами высоких окон. Весь облик здания демонстрировал мощь и непотопляемость флагмана российской полиграфии.

Здание было призвано выполнять функции оперативного штаба по управлению всей системой книгораспространения в масштабах Российской империи. А Сытиным выпускалась в это время треть всех книг, печатаемых в Москве. В подвале и на пятом этаже размещались гигантские книжные склады, на первом этаже - фирменный магазин, на втором этаже - выставка продукции и собственное почтовое отделение, на третьем этаже располагалось правление, на четвертом этаже - подписной отдел (на многотомные издания и оптовые закупки) и чайная для сотрудников и посетителей. Всё было продумано до мелочей.

К своим шестидесяти годам Сытин достиг блестящих высот - он был крупнейшим книгоиздателем, выпускал популярнейшую общенациональную газету, у него работали лучшие журналисты и менеджеры, его личному богатству оставалось только завидовать. Интервью с Сытиным печатали ведущие европейские и американские газеты, с восхищением писавшие о феномене "русского самородка".

Магазин И.Д. Сытина
в Нижнем Новгороде

Можно было зазнаться и потерять чувство реальности. Сытин его не потерял. Когда его как выдающегося российского магната пригласили на 4 месяца в Америку, он всё подмечал и анализировал. В своих "Заметках об Америке" он с пафосом написал, обращаясь к родной стране и сравнивая ее с молодой страной Америкой: "Долго, крепко спал наш мужик. Встань, проснись, посмотри на себя: ведь соседи твои работают давно, младшая сестра твоя - Америка - сделала чудеса. Ты [Россия] - старшая сестра, у тебя просторы необъятные, благодать сокровищ везде и во всем, а ты прокормить умело и сытно себя не можешь".

Что тут скажешь? Знал Сытин, что говорил.

А сытинская недвижимость и в наши дни - не памятник ушедшей эпохе, а здания престижные, функциональные, радующие глаз. Так и бывает, когда целеустремленная личность мыслит широко и далеко вперед.

№ 5 (40) 2003 НОВЫЙ  IНОСТРАНЕЦ

Галина УЛЬЯНОВА

Исторические фотоиллюстрации

Михаила ЗОЛОТАРЁВА